Любимые страницы.

Мерно и неотступно повествует наш Letopisez, словно мерно и неуклонно шагает тяжелая пехота. Резвится при этом, как отвязанный и хорошо поддавший егерь, а может вольтижер. Ну и ерничает, как свист уланской сабли, от которой беги не беги, она все равно достанет и потянет болезного через всю его загубленную головенку.
Леша, это только светлая зависть перед твоим пером.
Спасибо тебе, в эти минуты прощаешь тебе все, за что давно бы кончил кого другого.
Моя муза молчит, жду может посетит на неделе, есть правда какой-то обрывок:
"...Красиво рухнул Боровой,
Рукой сжимая бакенбард..."
вот, а дальше никак.[strike]

Admin пишет:Мерно и неотступно повествует наш Letopisez, словно мерно и неуклонно шагает тяжелая пехота. Резвится при этом, как отвязанный и хорошо поддавший егерь, а может вольтижер. Ну и ерничает, как свист уланской сабли, от которой беги не беги, она все равно достанет и потянет болезного через всю его загубленную головенку.
Леша, это только светлая зависть перед твоим пером.
Спасибо тебе, в эти минуты прощаешь тебе все, за что давно бы кончил кого другого.
Моя муза молчит, жду может посетит на неделе, есть правда какой-то обрывок:
"...Красиво рухнул Боровой,
Рукой сжимая бакенбард..."
вот, а дальше никак.

"...поник кудрявой головой,
Сам попросился в авангард..."

Митричъ пишет:

Admin пишет:Мерно и неотступно повествует наш Letopisez, словно мерно и неуклонно шагает тяжелая пехота. Резвится при этом, как отвязанный и хорошо поддавший егерь, а может вольтижер. Ну и ерничает, как свист уланской сабли, от которой беги не беги, она все равно достанет и потянет болезного через всю его загубленную головенку.
Леша, это только светлая зависть перед твоим пером.
Спасибо тебе, в эти минуты прощаешь тебе все, за что давно бы кончил кого другого.
Моя муза молчит, жду может посетит на неделе, есть правда какой-то обрывок:
"...Красиво рухнул Боровой,
Рукой сжимая бакенбард..."
вот, а дальше никак.

"...поник кудрявой головой,
Сам попросился в авангард..."

Браво, Митричъ! Господа пишем Гаврилиаду, присоединяйтесь господа, присоединяйтесь...

Admin пишет:
Браво, Митричъ! Господа пишем Гаврилиаду, присоединяйтесь господа, присоединяйтесь...

Наш фельдфебель – живоглот.
Глаз солдатский – сунул в рот.
А еще он бил в живот!!!
Справедливый, ешкин кот.
……………………………………..Вот.

Ну молодцы! Подняли настроение. Хочется продолжения поэтической дуэли.

Давайте, давайте!

Пока не пришел Лекарь и всем не дал КАСТОРКИ!

С уважением, Немо!

Алексий пишет:

Admin пишет:
Браво, Митричъ! Господа пишем Гаврилиаду, присоединяйтесь господа, присоединяйтесь...

Наш фельдфебель – живоглот.
Глаз солдатский – сунул в рот.
А еще он бил в живот!!!
Справедливый, ешкин кот.
……………………………………..Вот.

Щеки снова раздувает,
Экий все же шелкопер,
Унтер вправит тебе глаз,
Будешь вспученный бобер...

Из-за постоянной тяги к эксперементам, имею множество проблем в этой жизни, но исправить ничего не возможно. Считайте это очередной.
У каждого есть любимые страницы, предлагаю поделиться ими. Одно безусловное требование краткость и если прозвучат требования продолжить, то можно увеличить размер, но в разумных пределах. Это могут быть и отрывки, одно знаю точно, романы и повести не пойдут.

Открываю страничку рассказом Александра Покровского "Картина навсегда", люблю его незатейливый юмор, емкое слово и добрые воспоминания о флоте.

КАРТИНА НАВСЕГДА
"В глазах застыла картина навсегда: центральный пост атомного ракетоносца: размеренно и тихо; все по углам; лодка у пирса; послеобеденное время; все переваривают; в едином временном измерении; дремотно.
Вдруг в центральный — ни с того ни с сего — влетает старпом
и, наклонившись, орет:
— Суки! Суки! Суки! Все — суки!!! V - у - у, ё - ёлки! — и убегает.
Все застывают. Замирают. Соображают. Думают про себя. Онемело. Остекленело. Минуту, наверное.
Наконец, мимо, внося с собой жизнь, проходит вахтенный: он пришел из другого отсека, не присутствовал.
Словно подуло. Потихоньку отпускает. Дышится Движения свободней. Дежурный говорит матросу:
— Ты в трюме был? Давай рысью туда,
Тот в трюм.
Все оживает, восстанавливается и — потекло; размеренно; чинно; послеобеденное время; хорошо; опять все переваривают..."

Спасибо Вам большое за такую тему.
На своего любимого автора просто выкладываю ссыдку, потому как читать эссе Честертона нужно целиком, чтобы понять. Здесь приведу только одну цитату из его "Ортодоксии":

"Те, чей патриотизм обоснован, страдают шовинистической спесью. Самые ярые шовинисты любят не Англию, а идею Англии. Если вы любите Англию за то, что она — империя, вы можете переоценить ее успехи в Индии; если любите ее как страну — не разлюбите никогда, ведь она останется страной и под властью индусов. Искажает историю лишь патриотизм, от истории зависящий. Если вы просто любите Англию, вам неважно, откуда она взялась. Если вы любите ее, ибо она — англосаксонская, вы легко исказите факты ради своей причуды.

Вы дойдете до того, что норманны, в сущности, были саксами (дошел же до этого Карлейль); дойдете до нелепости, ибо не хотели, чтобы любовь ваша была нелепой. Тот, кто любит Францию за военную мощь, презирает армию 1870 года. Тот, кто любит Францию без причины, возродит эту армию; так французы и сделали. Франция вообще — воплощение моего парадокса. Нигде в мире нет столь неразумного и романтического патриотизма; нигде нет столь резких и полезных перемен. "

вот ссылка на сайт http://www.chesterton.ru/

Не знаю как сейчас, но нас когда-то в школе заставляли учить наизусть отрывки из произведений, причем не только стихотворной форме, но и прозу. Как же это нам не нравилось! Но годы мелькают очень быстро... Будучи на Бородино-2006, я вдруг вспомнила один такой отрывок из Толстого. Почему именно там вспомнилось, сложно сказать.Вот этот отрывок:

" Он раскрыл глаза, надеясь увидать, чем кончилась борьба французов с артиллеристами, и желая знать, убит или нет рыжий артиллерист, взяты или спасены пушки. Но он ничего не видал. Над ним не было ничего уже, кроме неба -- высокого неба, не ясного, но всё-таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нем серыми облаками. "Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, -- подумал князь Андрей, -- не так, как мы бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник француз и артиллерист, -- совсем не так ползут облака по этому высокому бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, я, что узнал его наконец. Да! всё пустое, всё обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме его. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава Богу!..."

Будучи студенткой уже, но ещё не имея никакого отношения к так называемой военно-исторической реконструкции, я перечитала "Войну и мир" 4 раза

Аленушка пишет:Будучи студенткой уже, но ещё не имея никакого отношения к так называемой военно-исторической реконструкции, я перечитала "Войну и мир" 4 раза

Женщины в отличии от мужчин гораздо мужественнее, терпеливее, тоньше, интеллигентнее и выше...

А я вот уже давным давно собираюсь прочитать "Войну и мир" полностью впервые. Так вот до сих пор и собираюсь. Пусть мне будет стыдно!!!

Если позволите, продолжу цитировать Александра Покровского (возражений сильных не услышал). Чудный рассказ "Извлечение", один из моих любимых этого автора.
"ИЗВЛЕЧЕНИЕ
Известно, что к боевой службе нужно готовить себя прежде всего с внутренней стороны.
Командир боевой части пять большого противолодочного корабля «Адмирал...», старый, толстый Толик Головастое (два года до пенсии), которого спустили с корабля в первый раз за три месяца, за день до проверки штабом флота, пошел и... подготовил себя «из-внутри», чем существенно обессмертил свое имя на страницах этого рассказа. На внутреннюю подготовку ушло уйма времени. Часов через шесть, окончательно окривев, он «дошкандыбал» до корабля и упал перед трапом головой вперед. «Много ли потному надо!» — гласит народная мудрость.
— Старая проблядь! — совершенно справедливо заметил командир. Наутро ожидался командующий флотом вместе с главкомом, и по-другому командир заметить не мог.
— От, падел! — добавил командир, обозревая картину лежания, Кроме как «падла в ботах», командир до текущего момента никогда по-другому механика не называл.
— Значит так! — сказал он, поразмыслив секунду - другую. — Поднять! Связать эту сироту во втором поколении, эту сволочь сизую, забросить в каюту и выставить вахтенного!
Механика подняли, связали, отнесли, забросили, закрыли на ключ и выставили вахтенного. Через некоторое время каюту оживило сопенье, кряхтенье и нечленораздельное матюганье, потом все стихло, и корабль забылся в нервном полусне. В четыре утра в каюте раздался страшный визг, леденящий душу, он разбудил полкорабля и перевернул представление многих о том количестве децибел, которые отпущены человеку. Примчались дежурные и помощники, командиры и начальники, зажгли свет, вскрыли каюту и обнаружили, что командир боевой части пять Толик Головастое (два года до пенсии) торчит из иллюминатора необычным манером: туловище снаружи, зад внутри. Застрявши они, Скорее всего, ночью он развязался, освободился, так сказать, от пут и полез в иллюминатор из «мест заточения», а по дороге застрял и от бессилия заснул. Тело отекло, он проснулся от боли и заорал.
— Тяните! — сказал командир. — Хоть порвите эту старую суку, но чтоб пролез!
До Толика, несмотря на всю трудность соображения в данном положении, дошло, что его, может, сейчас порвут на неравные половины и за это, может, никто отвечать не будет. От сознания всего этого он потерял сознание. Так тянуть его было гораздо удобнее, так как без сознания он не кричал и не вырывался, но иногда он все же приходил в себя, орал и бил копытом, как техасский мул.
За борт спустили беседку. Несколько человек забрались в нее и принялись тянуть Толика за руки, в то время когда все остальные пихали его в зад Через пару часиков стало ясно, что Толик никогда в этой жизни не пройдет через иллюминатор. Еще полтора часа тянулись по инерции, вяло и без присущего нам энтузиазма. Самое обидное, что Толик висел с того борта, который был обращен к стенке и был хорошо виден подходящему начальству, а виси он с другого борта — так хоть неделю виси: никому это не интересно. Подьем флага — святое дело на корабле. На это время прервались, оставили Толика висеть и пошли на построение.
— На фла - аг и гюйс... смир - рна!
Нужно замереть. Все замерли. Ритуал подъема флага символизирует собой нашу ежесекундную готовность умереть за наши идеалы и вообще отдать концы, то есть все накопленное до последней капли, сдохнуть, короче...
— Ф - ла - аг... и гюйс... под - нять!.. Воль - на!..
— Та - ак! — сказал командир, мысль о Толике не оставляла его ни на секунду.
— Сейчас будет коррида!
Коррида началась с прибытия комбрига. Увидев в иллюминаторе отвисшее, как на дыбе, бесчувственное тело командира боевой части пять и с ходу поняв, в чем дело, комбриг, стоя на стенке, воздел руки к телу, шлепнул ладошками, поместил их себе на грудь, затрясся дряблыми щеками и плаксиво затянул:
— Гни - да вы - ы казематная - я..., слон вы - ы сиамски - ий.., я вам хобот- то накручу -у..., верблюд вы - ы гималайский..., корова вы – ы иорданская- я, хрен вы - ы египетский!..
Помолившись столь оригинальным образом, он тут же вызвал командира.
— Сейчас начнется кислятина, — скривился командир. — запричитает, как баба, что наутро обнаружила, что постель пуста! Ну, теперь моя очередь...
Святая-я святых.,, святая-я святых, — заканючил комбриг, страдальчески ломая руки перед командиром, — Подъем флага, святая святых, а у вас до чего дошло, у вас механик, пьяный в жолу, жопой в иллюминаторе застрял! Валерий Яковлевич! Вы же боретесь за звание «отличный корабль»! Сейчас же командующий здесь будет вместе с главкомом. Произнеся «главком», комбриг, до которого только теперь дошла вся глубина разверзнутой сырой бездны, как бы почувствовал удар по затылку и замер с открытым ртом. Вся его фигура превратилась в один сплошной ужас, а в глазах затаился прыжок.
— Да! — заорал вдруг командир, чем заставил комбрига вздрогнуть и судорожно, до упора втянуть прямую кишку. — Да! Пьяная падла! Вы совершенно правы! Да, висит! Да, жопой! Да, «отличный корабль!» Да, слетится сейчас воронье, выгрызут темечко!
Тяните! — крикнул он кому - то, куда - то. — Не вылезет, я ему яйца откушу.
— И - и — раз! И - и — раз! — тянули механика. — И - и — раз! А командир в это время, испытывая болезненное желание откусить у механика не будем повторять что, ерзал стоя.
— И - и — раз!
— И на матрац! — сказал командир, заметив, что на пирс прибыл командующий флотом.
Комбриг повис на своем скелете, как старое пальто на вешалке, потеряв интерес к продвижению по службе.
Командующий флотом, сразу поняв, что время упущено и нужно действовать быстро, а спрашивать будем лотом, возглавил извлечение, сам отдавал приказания и даже полез в беседку. Комбриг полез за ним, при этом он все старался то ли поддержать комфлота за локоток, то ли погладить или чего-нибудь там отряхнуть.
— Что вы об меня третесь.,. тут!.. — сказал ему командующий и выслал его из беседки.
— Разденьте его! — кричал командующий, и Толика раздели.
— И смажьте его салом! — И смазали, а он не пролез.
— Пихайте его! — кричал командующий. Толика пихали так, что зад отбили.
— Дергайте! —Дергали. Никакого впечатления
И тут командующего флотом осенило (на удивление быстро):
— А что если ему в жолу скипидар залить?! А?! Надо его взбодрить. Зальем, понимаешь, скипидар, он, понимаешь, взбодрится и вылетит!
— ( И будет, каркая, летать по заливу, — прошептал командир.)
— А у вас скипидар на корабле есть? Нет? У медика, по-моему, есть! Давайте сюда медика! А кстати, где он? Почему не участвует? Дали ему медика, и начал он «участвовать»:
— Да что вы, товарищ адмирал? — сказал медик, и далее пошла историческая фраза, из-за которой он навсегда остался майором. — Это ж человек все - таки!
— Все - таки человек, говоришь? — сказал командующий флота... - Человек в звании «капитан второго ранга» не полезет в иллюминатор и не застрянет там задницей! Ну и как нам его теперь достать прикажешь, этого человека?
— Доктор развел руками:
— Только распилить,
— А ты его потом сошьешь? A? Me - ди - ци - на хе - ро - ва?!
(медик раздражал и был услан с глаз долой.
Командующий стоял и кусал локти и думал о том, что если нельзя вытащить этого дурня старого, то, может, корабль развернуть так, чтоб его видно не было, а? Главкома проводим и разберемся. Ничего страшного, повисит. Да-а, время упущено. С минуты на минуту может появиться главком.
И главком появился Толю подергали при нем, наверное для того, чтобы продемонстрировать возможности человеческого организма.
Главком приказал вырезать мерзавца вместе с «куском», автогеном. Раскроили борт и вырезали Толю целым куском. Потом краном поставили на причальную стенку, и пятеро матросов до ночи вырезали его этими лобзиками — ножовками по металлу. Когда выпилили — всех наказали."

Admin пишет:

Аленушка пишет:Будучи студенткой уже, но ещё не имея никакого отношения к так называемой военно-исторической реконструкции, я перечитала "Войну и мир" 4 раза

Женщины в отличии от мужчин гораздо мужественнее, терпеливее, тоньше, интеллигентнее и выше...

Может оно, конечно и в душевной организации женщин дело, да только когда я книгу читала уже влипнув в униформизм, пропустила все лирические сцены, но с большим интересом прочитала все сцены батальные. Впервые за 4 раза

Только после премьерного выезда с клубом, я первый раз взял роман в руки (в школе не считается) и вычитал именно батальные сцены, пропустив остальное как не нужное. Сейчас читаю по 1-2 странице в день, перед сном, смакуя то что раньше не замечал (наверно возраст).

Браво! Господин фельдфебель. Бориса в студию! Он тоже мастак байки травить. Интересно кто кого "перетравит"!?

Борис в студии.
Миша огромное спасибо.Порадовал.
На следующей неделе за мной байка.
Пока нет времени.

Мацуо Басё
Хокку

На старом поле битвы
Летние травы
Там, где исчезли герои,
Как сновиденье.

В чарку с вином,
Ласточки, не уроните,
Глины комок.

Вишни у водопада…
Тому, кто доброе любит вино,
Снесу я в подарок ветку


В небе такая луна,
Словно дерево спилено под корень:
Белеет свежий срез.


Вечерним вьюнком
Я в плен захвачен…
Недвижно
Стою в забытьи


Покидая гостеприимный дом
Из сердцевины пиона
Медленно выползает пчела…
О, с какой неохотой!


Здесь когда-то замок стоял…
Пусть мне первый расскажет о нём
Бьющий в старом колодце родник

Pioner пишет:Браво! Господин фельдфебель. Бориса в студию! Он тоже мастак байки травить. Интересно кто кого "перетравит"!?

Василий, мне конечно очень приятно, что ты меня идентифицируешь как А. Покровского, но я только издатель.

Алексий пишет:Мацуо Басё
Хокку

На старом поле битвы
Летние травы
Там, где исчезли герои,
Как сновиденье.

В чарку с вином,
Ласточки, не уроните,
Глины комок.

Вишни у водопада…
Тому, кто доброе любит вино,
Снесу я в подарок ветку


В небе такая луна,
Словно дерево спилено под корень:
Белеет свежий срез.


Вечерним вьюнком
Я в плен захвачен…
Недвижно
Стою в забытьи


Покидая гостеприимный дом
Из сердцевины пиона
Медленно выползает пчела…
О, с какой неохотой!


Здесь когда-то замок стоял…
Пусть мне первый расскажет о нём
Бьющий в старом колодце родник

Что называется навеяло:

Плавно, как сакуры лист
Ветром оборван, парит,
Падая ниц, застываю в пардоне глубоком..

Admin пишет:Василий, мне конечно очень приятно, что ты меня идентифицируешь как А. Покровского, но я только издатель.

Господин фельдфебель, Борис тоже байки не сам придумывает - где-то вычитывает. ну очень уж они кстати когда дружненько сидишь и делаешь "конфеты". время моментом пролетает.

В любом случае, спасибо на добром слове.

А эти стихи современного русского поэта Дмитрия Репина из его гусарской поэмы "Поручик Ржевский" для пока отсутствующего здесь Паши

Коль ты рождён кавалеристом,
Тогда запомни навсегда:
Конь должен сытым быть и чистым,
Спина - без ссадин от седла;
Армейским кузнецом толковым
Он должен крепко быть подкован,
И коль подковы без шипов -
Твой конь к сраженью не готов.
Ты приложи свои усилья,
Чтоб был овёс, была вода,
Чтоб конь твой был готов всегда
Помчаться в битву, как на крыльях!
+Но средь походов и атак
И было б хуже, да никак

И еще пару строк из того же произведения того же автора. Вот сейчас уже просто по-женски - господа, ну до чего же пишет-то хорошо..!

...Стоит осенняя прохлада,
С деревьев падает листва,
И - грусть для сердца и отрада -
Природы сон берёт права.
Плывут на фоне неба птицы,
Вдали берёзка золотится,
Среди камней ручьи звенят;
И всюду, где ни кинешь взгляд,
Ковёр осиновый, кленовый
Блестит под солнечным лучом+
Бывает часто завлечён
Наш взгляд картиной вечно новой,
И это вовсе не спроста -
Нам всем по сердцу красота!
Так вот: уж мыши роют норы,
Зверь к изобилию привык,
Давно туманятся озёра,
В лесах таится боровик+
Пора грибная! Но крестьяне
Не ходят по грибы, как ране -
Французов шайки там и тут
По сёлам грабят и крадут.
Но всё ж враги таят обиду:
Они в леса не ходоки,
Им это, право, не с руки -
Денис Васильевич Давыдов
Везде, на сорок вёрст окрест,
Здесь контролирует уезд

Позвольте. Отрывок из повести. Автор - юный Андрей Шпилев...

Ветер утих. Иногда выглядывало солнце. Погода совпадала с судьбой Сандро: темное настоящее, проблески светлого прошлого, а иногда хочется плакать.Но эльфы не могут плакать. О чем Сандро крайне сожалел. Иногда так хочется дать свободу чувствам, отречься от всего мира, и придаться мечтам.
Всадники уже скакали часа три.
- Что это, - с легким изумлением спросил Гарольд.
- Что? А! Это... Пометка границы. Земля племени Д'Антарин начинается тут, - Сандро спокойно продолжал скакать дальше.
- Ну ладно, пометка границы. Это понятно. А черепа на нем зачем?
- Чтобы все знали, что кто придет с мечом, тот и падет от него.
Природа поражала своим мастерством. Деревья были совсем не похожи на те, что эльф привык видеть у себя на родине. Трещены в деревьях глубокие, а листья переливались от ветра всеми цветами радуги. Растения были черезвычайно высокими. Самое маленькое достигало пол сотни метров в высоту, а вершины крупнейших даже не выли видны.вокруг стало очень тихо.
Неожиданно из кустов на середину тропы выбежал лось. Он остановился и очнь внимательно стал разглядывать путников. Сцена продолжалась совсем недолго. Через долю секунды животное упало намертво. Одна стрела метко угодила лосю в шею.
Гарольд стал вертеть головой в поисках стрелявшего. Никого... Посмотрел вперед, а лося нет. Только лужица крови, почти вся впитавшаяся в землю, осталась на тропе.
- А где лось? - у Гарольда глаза были по пять копеек.
- Не знаю... Я моргнул...
Оба страниика были в изумлении от такой ловкости туземцев, сопровождавших их в деревню.
Из-за горки показалось множество соломенных шалашей. Из кустов выскочили люди. Наконец Гарольд смог разглядеть этих ловкачей: все они были невысокого роста, с короткой одинаковой стрижкой. Все туземцы были вымазаны в грязи - некого рода камуфляж, из одежды была только плотная набедренная повязка. У каждого был лук и колчан со стрелами за спиной.
Люди что-то говорили на непонятном Гарольду языке. Сандро тоже что-то говорил и качал головой. Но вот туземцы снова разбежались по сторонам, а путники стали двигаться дальше.
У эльфа был тревожный вид.
- Что такое, Сандро, - Гарольду трудно было не заметить тревогу эльфа.
- Я тебе говорил, чтобы попасть в город нужно проскакать племя Д'Антарин?
- Нет, ты сказал "племя в горах"!
- Не важно... Мы попали не в то племя...